Неточные совпадения
Но эту странную черту в характере Алексея, кажется, нельзя было осудить очень строго, потому что всякий чуть-чуть лишь узнавший его тотчас, при возникшем на этот
счет вопросе, становился уверен, что Алексей непременно из таких юношей вроде как бы юродивых, которому попади вдруг хотя бы даже целый капитал, то он не затруднится отдать его,
по первому даже спросу, или на доброе дело, или, может быть, даже просто ловкому пройдохе, если бы тот у него попросил.
Молодой хозяин сначала стал следовать за мною со всевозможным вниманием и прилежностию; но как
по счетам оказалось, что в последние два года число крестьян умножилось, число же дворовых птиц и домашнего скота нарочито уменьшилось, то Иван Петрович довольствовался сим
первым сведением и далее меня не слушал, и в ту самую минуту, как я своими разысканиями и строгими допросами плута старосту в крайнее замешательство привел и к совершенному безмолвию принудил, с великою моею досадою услышал я Ивана Петровича крепко храпящего на своем стуле.
Во-первых, он при заказе никогда не посылал завали арестантам, а всегда свежие калачи и сайки; во-вторых, у него велся особый
счет,
по которому видно было, сколько барыша давали эти заказы на подаяние, и этот барыш он целиком отвозил сам в тюрьму и жертвовал на улучшение пищи больным арестантам. И делал все это он «очень просто», не ради выгод или медальных и мундирных отличий благотворительных учреждений.
Поселенцы в
первые два и редко три года
по увольнении от работ получают довольствие от казны и затем кормятся на свой
счет и свой страх.
Потом второго
по счету заменял третий, третьего опять
первый.
— Во-первых, милый князь, на меня не сердись, и если было что с моей стороны — позабудь. Я бы сам еще вчера к тебе зашел, но не знал, как на этот
счет Лизавета Прокофьевна… Дома у меня… просто ад, загадочный сфинкс поселился, а я хожу, ничего не понимаю. А что до тебя, то, по-моему, ты меньше всех нас виноват, хотя, конечно, чрез тебя много вышло. Видишь, князь, быть филантропом приятно, но не очень. Сам, может, уже вкусил плоды. Я, конечно, люблю доброту и уважаю Лизавету Прокофьевну, но…
По диванам и козеткам довольно обширной квартиры Райнера расселились: 1) студент Лукьян Прорвич, молодой человек, недовольный университетскими порядками и желавший утверждения в обществе коммунистических начал, безбрачия и вообще естественной жизни; 2) Неофит Кусицын, студент, окончивший курс, — маленький, вострорыленький, гнусливый человек, лишенный средств совладать с своим самолюбием, также поставивший себе обязанностью написать свое имя в ряду
первых поборников естественной жизни; 3) Феофан Котырло, то, что поляки характеристично называют wielke nic, [Букв.: великое ничто (польск.).] — человек, не умеющий ничего понимать иначе, как понимает Кусицын, а впрочем, тоже коммунист и естественник; 4) лекарь Сулима, человек без занятий и без определенного направления, но с непреодолимым влечением к бездействию и покою; лицом черен, глаза словно две маслины; 5) Никон Ревякин, уволенный из духовного ведомства иподиакон, умеющий везде пристроиваться на чужой
счет и почитаемый неповрежденным типом широкой русской натуры; искателен и не прочь действовать исподтишка против лучшего из своих благодетелей; 6) Емельян Бочаров, толстый белокурый студент, способный на все и ничего не делающий; из всех его способностей более других разрабатывается им способность противоречить себе на каждом шагу и не считаться деньгами, и 7) Авдотья Григорьевна Быстрова, двадцатилетняя девица, не знающая, что ей делать, но полная презрения к обыкновенному труду.
— Освещение? Нет, освещения нет в этом
счете. В течение
первой декады опыт показал, что общественное освещение неудобно. Некоторые из членов ассоциации желали заниматься в своих комнатах; некоторые исключительно занимались
по ночам, и потому было составлено экстренное заседание, на котором положено иметь общественное освещение только для прислуги.
Зная твое доброе сердце, я очень понимаю, как тягостно для тебя должно быть всех обвинять; но если начальство твое желает этого, то что же делать, мой друг! — обвиняй! Неси сей крест с смирением и утешай себя тем, что в мире не одни радости, но и горести! И кто же из нас может сказать наверное, что для души нашей полезнее:
первые или последние! Я,
по крайней мере, еще в институте была на сей
счет в недоумении, да и теперь в оном же нахожусь.
Если же
по временам его беззаботную голову посещали на этот
счет какие-либо сомненья, то, изловив на улице
первого встречного обывателя, он грозно спрашивал...
В особенности интересен он в трактирах и ресторанах, которые посещает охотно, хотя довольно редко,
по причине частых приглашений в семейные дома. Во-первых, в ресторане всегда встретишь кучу знакомых, от которых можно тоже позаимствоваться новостями дня, а во-вторых, Бодрецов любит поесть хорошо, в особенности на чужой
счет.
Но вся задача — в том суровом условии, что для
первого разряда надо во что бы то ни стало иметь в среднем
счете по всем предметам никак не менее круглых девяти баллов; жестокий и суровый минимум!
Так называемое у нас имение Степана Трофимовича (душ пятьдесят
по старинному
счету, и смежное со Скворешниками) было вовсе не его, а принадлежало
первой его супруге, а стало быть, теперь их сыну, Петру Степановичу Верховенскому.
По временам случались и драки, но хозяйка обладала на этот
счет таким тактом, что подравшиеся при
первом намеке на будочника немедленно унимались и посылали за пивом.
Я оборвал фразу и водрузил трубку на место. Это было внезапным мозговым отвращением к бесцельным словам, какие начал я произносить
по инерции. Что переменилось бы, узнай я, куда уехала Биче Сениэль? Итак, она продолжала свой путь, — наверное, в духе безмятежного приказания жизни, как это было на набережной, — а я опустился в кресло, внутренне застегнувшись и пытаясь увлечься книгой,
по первым строкам которой видел уже, что предстоит скука
счетом из пятисот страниц.
Уральское казачье войско так же, как и все казаки, не платит государству податей; но оно несет службу и обязано во всякое время
по первому требованию выставлять на свой
счет определенное число одетых и вооруженных конных воинов; а в случае нужды все, считающиеся на службе, должны выступить в поход.
Гостиница эта была надежда и отчаяние всех мелких гражданских чиновников в NN, утешительница в скорбях и место разгула в радостях; направо от входа, вечно на одном месте, стоял бесстрастный хозяин за конторкой и перед ним его приказчик в белой рубашке, с окладистой бородой и с отчаянным пробором против левого глаза; в этой конторке хоронилось, в
первые числа месяца, больше половины жалованья, полученного всеми столоначальниками, их помощниками и помощниками их помощников (секретари редко ходили,
по крайней мере, на свой
счет; с секретарства у чиновников к страсти получать присовокупляется страсть хранить, — они делаются консерваторами).
Тотчас
по отъезде генеральши в нашей компании начались на ее
счет самые злые насмешки, из чего я тогда же вывел для себя, сколь невыгодно выходить из собрания
первым, а не последним.
Квартальническое место, хотя и не очень высокое, несмотря на то, что составляло
первую ступень ниже городничего, было, однако, довольно выгодно, если только человек, его занимающий, хорошо умел стащить с каждого воза полено дров, пару бураков или кочан капусты; но если он не умел этого, то ему было бы плохо, так как казенного жалованья
по этой четвертой в государстве должности полагалось всего десять рублей ассигнациями в месяц, то есть около двух рублей восьмидесяти пяти копеек
по нынешнему
счету.
На
первых порах крепко меня лакеи утесняли: все-таки вроде как благородный, был офицером, недавно в конторе барином сидел. Но ненадолго. Во-первых, я и сам с острыми зубами, а во-вторых, есть у меня дорогая способность: во всякую жизнь вживаться. И еще чем я внушил им уважение — это познаниями
по судебной части. У лакеев постоянно дела у мировых судей и в съезде. Все больше в области дебоша и неуплаченных
счетов.
Плата непременно предвиделась большая, потому что
первый номер во всякой гостинице считается «козырной» и не роскошный человек там не останавливается; а в нашей гостинице цена за
первый номер полагалась в сутки, по-нынешнему, пятнадцать рублей, а по-тогдашнему
счету на ассигнации — пятьдесят два с полтиною, и кто тут стоял, звали его Козырем.
— Вот и согрешим, — с довольством потирая руки и ходя
по комнате, говорил Марко Данилыч. — Наше от нас не уйдет; а воротимся домой, как-нибудь от этих грехов отмолимся. Не то керженским старицам закажем молиться. Здесь же недалече… Там, брат, на этот
счет ух какие мастерицы!..
Первый сорт!..
Так это и тянулось, но вот и еще грянул на голову Висленева новый удар:
по прошествии
первого полугодия его женатой жизни, Алина напомнила ему, что он, кажется, совсем позабыл о нуждах семьи, и что
счет издержкам, производимым ею из ее собственного кармана на домашние нужды и содержание детей, составляет уже слишком значительную сумму.
В Женеве он поддерживал себя материально, давая уроки и
по общим русским предметам, и
по фортепианной игре. Когда я (во время франко-прусской войны) заехал в Женеву повидаться с Лизой Герцен, я нашел его ее учителем. Но еще раньше я возобновил наше знакомство на конгрессах"Мира и свободы", всего больше на
первом по счету из тех, на какие я попадал, — в Берне.
Вскоре
по моем приезде они сделали мне вдвоем визит в той меблированной квартире, которую я нанял у немки Иды Ивановны в доме около Каменного моста. И тогда же я им обещал доставить для одной из
первых книжек"Отечественных записок"рассказ"Посестрие", начатый еще за границей и, после"Фараончиков",
по счету второй мой рассказ.
И
первые по счету (мы сидели
по успехам) ученики всего больше уклонялись от классной дисциплины.
Эти ярмарочные впечатления отлились у меня более десяти лет позднее в
первом по счету рассказе „Фараончики“, написанном в 1866 году в Москве и появившемся в журнале „Развлечение“, у старика Ф.Б.Миллера, отца известного московского ученого Всеволода Федоровича.
Я пришел получить гонорар за"Ребенка". Уже то, что пьесу эту поместили на
первом месте и в
первой книжке, показывало, что журнал дорожит мною. И гонорар мне также прибавили за эту,
по счету вторую вещь, которую я печатал, стало быть, всего в каких-нибудь три месяца, с октября 1860 года.
Когда-то"Искра", на
первых моих шагах, сильно прохаживалась насчет меня — и в стихах и в прозе. В ней появилась
первая по счету карикатура, когда мне на
первом представлении"Однодворца"подали в директорскую ложу лавровый венок, что было, конечно, преждевременно. И позднее, во время моего редакторства, Минаев и другие остроумцы"Искры"делали меня мишенью своих довольно-таки злобных эпиграмм.
Разумеется, в честь"Конституции 3 июня"дан был и торжественный бой быков — тоже
первый по счету, на каком мне удалось быть.
В семействе Дондуковых я нашел за этот последний дерптский период много ласки и поощрения всему, что во мне назревало, как в будущем писателе. Два лета я отчасти или целиком провел в их живописной усадьбе в Опочском уезде Псковской губернии. Там писалась и вторая моя
по счету пьеса"Ребенок";
первая — "Фразеры" — в Дерпте; а"Однодворец" — у отца в усадьбе, в селе Павловском Лебедянского уезда Тамбовской губернии.
Такого трио, как три купца в
первом акте комедии Островского (
первой,
по счету, попавшей на сцену), как Садовский (Большов), С.Васильев (Бородкин) и Степанов (Маломальский), больше уже не бывало.
Конторщики в
первом отделении амбара беззвучно писали и изредка щелкали
по счетам. Их было трое. Старший — в немецком платье, в черепаховых очках, с клинообразной бородой, в которой пробивалась уже седина, скорее оптик или часовщик
по виду, чем приказчик, — нет-нет да и посмотрит поверх очков на дверь в хозяйскую половину амбара.
Роман, сообщенный «Вестником Европы», не был
первым по счету и даже не давал полного понятия о той разнообразной наблюдательности, которой отличались братья-романисты.
Эта, окончившаяся пагубно и для Новгорода, и для самого грозного опричника, затея была рассчитана, во-первых, для сведения старых
счетов «царского любимца» с новгородским архиепископом Пименом, которого, если не забыл читатель, Григорий Лукьянович считал укрывателем своего непокорного сына Максима, а во-вторых, для того, чтобы открытием мнимого важного заговора доказать необходимость жестокости для обуздания предателей, будто бы единомышленников князя Владимира Андреевича, и тем успокоить просыпавшуюся
по временам, в светлые промежутки гнетущей болезни, совесть царя, несомненно видевшего глубокую скорбь народа
по поводу смерти близкого царского родича от руки его венценосца, — скорбь скорее не о жертве, неповинно, как были убеждены и почти открыто высказывали современники, принявшей мученическую кончину, а о палаче, перешедшем, казалось, предел возможной человеческой жестокости.
Несмотря на свой сравнительно небольшой рост, он сделался так представителен, что его назначили
по наряду на видные дежурства, и место пристава, предмет его тайных мечтаний, было обеспечено за ним при
первой вакансии — на таком хорошем
счету исполнительного и аккуратного чиновника был он у своего начальства.
Потеряв таким образом большую часть своего состояния, княгиня, несмотря на то, что Николай Леопольдович, верный своему слову, продолжал выдавать ей крупные суммы
по первому ее требованию, оплачивал баснословные
счета всех ее поставщиков, не делая даже ни малейшего намека на желательное уменьшение ее бешеных трат, все-таки стала беспокоиться и внимательнее следить за действиями своего поверенного и с видимым колебанием, но пока еще без явного протеста подписывала опекунские отчеты.
Был
первый час дня. Петра Валерьяновича не было дома, он куда-то уехал
по делам. Ольга Николаевна сводила
счеты в кабинете, а Екатерина Петровна сидела в угловой гостиной за пяльцами. Она вышивала мужу туфли и, надо сознаться, что вышивала не очень прилежно, так как работа была начата чуть ли не с
первой недели после их брака.
Степан Иванович был какой-то чистый турок.
По отношению к своим многообразным привязанностям он совмещал в себе все роды любви, от мимоходных неосторожностей до привязанностей к одалискам и к
первой султанше. Мимоходное, конечно, ни во что не ставилось и не подлежит
счету; а роль
первой султанши, разумеется, занимала его законная жена, которую он со своей стороны тоже, пожалуй, по-своему любил, и во всяком случае уверял, будто очень ее „уважает“.